Как отметил Леонид Большов, директор Института проблем безопасного развития атомной энергетики (ИБРАЭ) РАН, член-корреспондент РАН, доктор физико-математических наук, профессор, «мы предложили ужесточить стандарты безопасности от имени президента Российской Федерации, сделав такое предложение мировому сообществу. Затем это предложение конкретизировал Сергей Кириенко в своих выступлениях и на встречах МАГАТЭ. Мировое сообщество – ведущие развитые страны с солидной атомной энергетикой – посчитали, что сегодняшние стандарты безопасности и так достаточно хорошие, однако, по мнению большинства, необходимо гармонизировать эти законы, чтобы не было в одной стране так, а в другой иначе. В этом смысле мы оказались застрельщиками – наше предложение было принято в несколько трансформированном виде. Работа по совершенствованию стандартов безопасности в плане их гармонизации, более обязательного характера того, что выработано мировым сообществом, сейчас реализуется. Второй важный момент в этом плане, значимость которого выяснилась после Фукусимы, – это совершенствование действий по передаче технической информации во время аварии. Поскольку все ядерные державы, все страны с солидными атомноэнергетическими программами, по той реакции, которую, я знаю, высказывали на встречах в МАГАТЭ, имели серьезные замечания по поводу потока информации из Японии по состоянию станций, по принимаемым мерам особенно в первое самое критическое время. Плюс помощь из энергетически развитых стран японцы были не очень готовы принять. Поэтому есть общее понимание, что нужно ужесточать требования по обмену информацией в первое время после аварии, регламентируя объем, качество и скорость передачи информации. Это было единодушно всеми поддержано. Работа в этом направлении тоже продолжается. То, что мы выступили инициаторами этих модификаций, на мой взгляд, связано с тем, что самую крупную аварию на атомных станциях мы пережили последними. Все уроки аварии на Чернобыльской АЭС мы выучили основательно. Система, которую мы у себя создали, в общем учитывает весь опыт, накопленный не только мировым сообществом, но и тот, что был только у нас. После Чернобыля нас обвиняли, что мы не усвоили урок Тримайл-Айленда. Но как показало время, японцы не выучили ни наш, ни американский урок. Это важное осознание – уроки, полученные после аварии в какой-то одной стране, должны учить все. Здесь уже не скажешь, что Япония – это малоразвитая страна или технология у них отсталая. Ситуация с Фукусимой – это еще одно доказательство того, что все уроки нужно учить всем. Поэтому и была достаточно единодушная и положительная реакция на наши инициативы, которые оказались сопоставимы с инициативами самого секретариата МАГАТЭ и целого ряда западных стран. В этом смысле во всем мире идет движение в правильном направлении в сторону безопасности. Роль России в обеспечении ядерной безопасности, повышения ее уровня в мире после Чернобыля, когда мы открылись всем и стали со всеми взаимодействовать, достаточно велика. Это не первая наша инициатива по вопросам безопасности. Причем мы абсолютно открыты для иностранных экспертов. Каких только экспертиз у нас не проводится – МАГАТЭ, ВАНО и т д. Политика в атомной отрасли сегодня такая, что каждая проверка приносит пользу. Свежим взглядом всегда лучше заметно то, что могло быть пропущено. Сейчас в мировом сообществе все прекрасно понимают, что конкуренция есть конкуренция, но в области безопасности должна быть взаимопомощь, иначе всем будет плохо. У нас в стране высокомерие в области безопасности не приветствуется, но такое отношение, как показывает жизнь, есть не везде» («REGNUM», «Полит.Ру», «Центр энергетической экспертизы», 27.09.2011).